ПРАЗДНИКОВ БОРИС БАКИРОВИЧ

Официальный сайт

Журнал «Люди как они есть», апрель 1998 года

Борис Праздников – массажист. Знаменитый. К нему стоят очереди. В семидесятые годы такие люди были на пересчет. На всю Москву – один чародей-массажист, один настоящий экстрасенс, один кудесник-гомеопат. Чудесное и полулегальное было вдвойне привлекательно из-за своей запретности и малого количества.

Потом, естественно, весь этот флер, наделявший экзотические профессии чуть ли не жреческими приметами, спал. Экстрасенсов, массажистов и гомеопатов развелось больше, чем в былые времена — младших научных сотрудников. Тем выше ценятся те, кто сохранил безупречное реноме и среди этого шарлатанского моря разливанного.

Репутация Праздникова не пошатнулась. Напротив. Учиться и массироваться у него мечтают толпы, а пускают все равно избранных. Это если речь идет о бомонде. Из простых людей, соседей, он не отказывает почти никому.

Поэтому на его короткое кимоно с драконом смотришь без подозрительности и раздражения: даже если это просто антураж — он может себе это позволить. Со своим сочетанием мягкости и хищности он отлично вписывается в понятие «восточный человек». Но особенно он приятен тем, что гордится исключительно квалификацией, а не знакомствами. Фотография Синди Кроуфорд с надписью «Boris, you are the best!» висит в его комнате — в массажном кабинете Большого театра не ради престижа, а просто потому, что Синди Кроуфорд — красивая женщина. Он и не упомянул бы о ней, если б я не спросила.

В общем, он — человек, ставящий на место. Не только кости и мышцы, которые у всех нас деформированы разными недостачами и излишествами, но и зарвавшихся крутых, если они ищут у него помощи. Или государственных наших людей. Он починяет всех. Не подчиняет при этом никого. Но дистанцию держит, а это всегда привлекательно.

-Мало кто с детства мечтает о профессии массажиста. Как получилось, что

вы ее выбрали?

-Я коренной москвич, родился в обыкновенной семье, где было пятеро детей. В четырнадцать лет пришел по объявлению в секцию и начал заниматься борьбой самбо. Оказалось, у меня есть способности, и в семнадцать лет я стал мастером спорта. В то время были очень умные тренеры: они видели в воспитаннике не только спортсмена, но и хотели помочь ему встать на ноги. Они меня и заставили учиться.

Я входил в сборную Союза: сначала в молодежную, потом во взрослую. Там тренеры дали мне рекомендации для поступления в Институт физкультуры. Я поступил туда на кафедру спортивной медицины. Каждый выпускник института, каждый будущий тренер должен был пройти сорокачасовой курс массажа. Тогда преподавал профессор Саркизов-Серазини, основоположник русского массажа. Меня учил его ученик, Анатолий Андреевич Бирюков, очень талантливый человек, который был чрезвычайно строг и требовал знания массажа от всех: не признавал ни Яшиных, ни Брумелей, заставлял по нескольку раз сдавать зачет. Он и сказал, что мне следует помимо курса института закончить двухгодичные массажные курсы. За это я ему и сейчас благодарен.

— И вы занимаетесь исключительно массажем?

  • И хиропрактикой, иначе говоря, мануальной терапией. Мой старший брат в детстве получил подвывих голеностопа. Рядом жила бабушка-костоправка, и я собственными глазами видел, как она ему вправила сустав. А потом у нас в сборной был такой старичок-массажист по фамилии Шустер. Я на соревнованиях выбил себе оба плеча, одно за другим, а он их очень ловко вправил. Если бы не он, мог бы остаться привычный вывих. Потом это все вспомнилось.

— Каким образом?

— После окончания института тот же Бирюков определил меня в Спорткомитет СССР — в отдел спортивной медицины. Тогда работать со сборными Советского Союза было очень престижно. Мне дали отдел спортивной гимнастики, который включал в себя и художественную гимнастику, и спортивную, и акробатику. Параллельно занимался с боксерами. У них часто случаются ушибы пальцев, локтей, плеч, и я, вспомнив Шустера, тоже стал вправлять суставы — и у меня получалось. А в гимнастике большая нагрузка на позвоночник, на те же плечи… Именно в сборной по гимнастикея стал заниматься вправлением позвонков, когда они выскакивают или смещаются. Сначала по собственному разумению что-то делал, потом нашел чешские журналы по хиропрактике. Тогда я еще не все понимал, но, во всяком случае, научился.

— А как вы оказались в Большом театре?

— А постепенно, видимо, стало известно о моих чудачествах. И вот однажды из Большого театра позвонили в Спорткомитет СССР. У Майи Плисецкой случилась беда с позвонком, она лежала, я приехал к ней домой, и мне удалось поставить ее на ноги. И тогда поступило предложение работать в Большом. Мне не особенно хотелось туда уходить: я сам спортсмен, спорт мне ближе, чем искусство. Но главный врач поликлиники Большого театра меня привлек, увлек, вместе с ней настаивал, так что я стал там работать по совместительству. В Спорткомитете были недовольны, но держали для меня место на случай, если мне не понравится в театре.

— А вам понравилось?

  • Там оказалось все совершенно другим, и очень много надо было узнать. Кости, мышцы, суставы — одни и те же, но в балете и в спорте разные травмы. Приходилось даже возвращаться в анатомичку, смотреть, например, голеностоп, стопу: ведь балерина, в отличие от гимнаста, стоит на пальцах. У меня появился свой стиль работы, я и дальше занимался хиропрактикой, сочетая ее с массажем, — хотя в то время все это чудачество-костоправство было запрещено. Может, нехорошо так о себе говорить, но у меня есть от Бога данная высокая чувствительность в подушечках пальцев. И при хорошем знании анатомии и физиологии осязание помогает догадываться, понимать, — а сейчас я могу сказать, что уже читаю пальцами. За тридцать лет работы я, тьфу-тьфу-тьфу, никому ничего плохого не сделал. Мне профессия еще и тем нравится, что человек сразу встает и сразу говорит, как он себя чувствует. 99,9 процента людей уходят довольные: человек ощущает, что он облегчен и свободен.

— А оставшиеся 0,1 процента? Они капризничают или им объективно не лучше?

— А эти 0,1 процента пришли поваляться.

— И часто приходят?

— А кому же не понравится, если тебе делают приятные, неболевые процедуры, да еще если руки хорошие, мягкие. Даже кот любит, чтоб его чесали. Мурлычет.

Балерины легкие, воздушные, и мышцы у них не такие, как у спортсменов, — мягкие. Но и тут есть своя специфика, и надо было перестраиваться. Когда ко мне пришла и легла первая балерина, я изумился: чего она пришла, у нее мышцы как тряпочки. Это в спорте они натруженные, набухшие. Сначала я думал, может, халтура какая, — а потом понял: у них работают более глубокие мышцы. Даже у гимнасток, хотя гимнастика балету сродни, не так. У Турищевой, например, была просто стальная мускулатура, металлическая, и такая же у Корбут, у Бурды… Не знаю, могла ли такая женщина тогда мужчину заинтересовать… Хотя все гимнстки в этой великолепной плеяде были очень грациозны. Но ведь всякая профессия накладывает свой отпечаток, и всякий вид спорта. Я спортсмена могу определить даже по походке: футболист он, хоккеист, гимнаст… Так же как и балерину узнаешь по осанке.

— Как вам работалось с выдающимися балеринами?

— Они во многом мне помогали, облегчали работу. Майя Михайловна, например, часто просто ставила мои пальцы, чтобы я давил так, что и Феликс Эдмундыч Дзержинский бы во всем признался. Я здесь впервые узнал работу локтем — в массажной школе вообще нет такого приема. Приходилось работать с такими областями тела, которые в специальной литературе считаются запретными, — а меня просто заставляли замечательные балерины: Плисецкая, Тимофеева, — и не потому, что они такие мазохистки, просто знали, что у меня мягкие, нежные руки. Они давали мне возможность попробовать и понять, что то или иное вообще можно сделать. Иногда я, например, доходил до того, что смещал в сторону коленные чашечки и массировал подколенные крестообразные связки. Балерины меня многому научили, дали смелость работать. Например, я работал в пахах, всегда запретных, — но там были такие натруженные мышцы, что приходилось, и это тоже отклонение от общепринятых норм.

— А сейчас в специальной литературе признается позволительным то, что вы делаете?

— Нет. Даже мой учитель Бирюков, встретив меня через двадцать лет, спрашивал: слушай. Боря, как это ты не боишься работать с костями? И это человек, который дал мне путевку в жизнь, научил своим тонкостям, своей мягкости и пластичности. Я объездил весь мир — и везде учился. Когда иностранцы видели мою повседневную работу, многие говорили, что я работаю на грани риска. Они работают аккуратно, риска боятся и считают им даже то, что мне риском не кажется. Все-таки через меня прошли сотни тысяч людей и я знаю, что делаю.

— Спортсмены, балерины — кто еще был в числе ваших клиентов?

— Помимо работы я еще всегда занимался частной практикой. Я работал в Институте красоты на Калининском проспекте — уже с рядовыми товарищами разных профессий. Там были и жены министров, и путаны, и торговые работники. И там я тоже сочетал массаж с мануальной терапией, проверял позвоночники. Очереди ко мне ждали по нескольку месяцев. Но зато вставали и уходили окрыленные. Безусловно, это была элита того времени — и Щелокова жена, и другие…

— С какой клиентурой приятнее работать — профессионально, психологически?

— Безусловно, с той, за которую я не несу ответственности. Балерина может что-то не сделать по моей вине, я за нее отвечаю. А с тем кругом, который я обозначаю как «обыватели», работать легче. Они приходят за удовольствием — хотя, конечно, и у них тоже бывают свои проблемы.

-Они ведь и деньги платят?

-Конечно. Материальный фактор всегда был и будет ведущим. Он заставляет работать ответственно, чтобы эта клиентура с радостью шла на повторные процедуры, чтобы рассказывала своим знакомым, рекламировала как специалиста. В балете я занимался серьезным поиском отрабатывал методику, а здесь можно было без напряжения заниматься отработанным делом. Ко мне приходили, чтобы похудеть, для этого тоже была своя методика, которая давала хорошие результаты. Путаны, например, меня очень любили. Девчонки того времени были очень благодарные.

-А у них тоже была своя специфика, как в балете?

-Нет, они просто холили, лелеяли свое тело, а если были какие-то отклонения, мы их снимали. Но люди в этой профессии были другие, года так до восьмидесятого… А вообще интересно было работать со всеми. С директором магазина — ты у него всегда мог взять дефицитную колбасу. Если это жена министра или сам министр — можно было обратиться с какой-нибудь просьбой. Если иностранцы, то они всегда приносили «Мальборо», его по тем временам было очень престижно курить. И потом, они ведь все платили хорошие чаевые — естественно, это была интересная работа. Я посчитал: за общий массаж Майи Михайловны Плисецкой государство платило мне восемьдесят копеек. А какая-нибудь путанка или директор магазина выкладывали по пятнадцать рублей, из которых я шесть рублей отдавал в кассу, а остальные клал в карман. Эта профессия всегда была низкооплачиваемой, и любой массажист всегда имеет частную практику.

-И работать с такой клиентурой легче?

-Легче: не надо думать, не надо искать, надрыв это связки, растяжение или еще что-нибудь. Болит у человека спина — работаешь с позвоночником, ищешь проблему там. Остеохондроз, смещение, сползание, ущемление, ограничение подвижности… Если это путанка — с мышцами поработал, тоже уже есть своя определенная методика: опять же, в литературе она не описывается. Все пытаются за счет массажа похудеть, но почему-то не худеют. У меня худели.

-У балерин — голеностоп, позвоночник, натруженные мышцы. А у государственных деятелей есть общая проблема?

-На любом человеке есть отпечаток профессии. Государственные работники постоянно сидят в кресле. Мышцы у них рыхлые и покрыты жировой прослойкой. Мышцы не держат суставы и позвоночный столб. Человек нагружает пояснично-крестцовый отдел за счет того, что сидит на тазе. Значит, вся верхняя часть вместе с животом давит ему на поясничный отдел. Писатель тоже сидит за столом. Пять, шесть часов в согнутом положении — от этого очень часто страдает грудной отдел. Возьми любого государственного чиновника — у него есть нарушения в позвоночном отделе. Чиновники малоподвижны, физически не занимаются, над собой не работают, не могут даже целенаправленно сделать пятиминутную гимнастику.

-Даже сейчас, когда состоятельные люди стали обзаводиться тренажерами?

-Это не меняет положения. Поверьте мне, я бываю во многих элитных домах и вижу иногда эти тренажеры. А на них я вижу пыль. Человеку в какой-то период захотелось — он купил, и на этом все. Надо ведь заставить себя заниматься. День, два, а потом мышцы дают ответную болевую реакцию и у него не хватает силы воли на третий день подойти к снаряду и увеличить нагрузку. У него только-только мышцы начали просыпаться, работать. Молочная кислота, которую он там скопил, не дает им растянуться, заработать. И здесь он бросает все. Иногда тренажеры покупают и не знают, какую нагрузку надо давать, в каком режиме.

Или вот смотрю, женщина до одури занимается шейпингом, по пятьдесят минут, — а надо ли?

У тебя косые мышцы в жировой прослойке — так позанимайся десять минут, но с этой группой мышц! Или вот целлюлит у всех — а кто- нибудь работает над этим? Нет, все ждут эффекта от чудодейственных мазей, ищут массажистов, которых сейчас в Москве столько развелось, и столько бездарных…

— Кстати, как вы относитесь к месячным курсам массажа?

-Эти месячные курсы — такой смех! Это полнейшее безобразие! Наплодили столько массажистов, ко мне постоянно звонят с просьбами постажироваться. Были у меня три ученика, которые закончили месячные курсы. За такие корочки, как я увидел у них, я два года у такого аса занимался! Бирюков не признавал никаких авторитетов: если у тебя пропущено два часа, ни зачета, ни экзамена не сдашь, пока с другой группой не отработаешь… А тут человек через месяц выходит с курсов с такими же корочками.

— А он что-нибудь умеет?

— Ему и двадцати процентов знаний не дали. Его научили руками двигать. Он не знает даже, какую мышцу массирует. Когда ко мне приходят массажисты, я легко проверяю их знания: просто спрашиваю, где находятся мышцы-близнецы. Практически никто не может ответить. Как человек может заниматься массажем, не зная анатомии, не занимаясь в анатомичке — с той же ногой, с рукой, с кишками, с мозгами… Сидишь в формалине, с рук кожа слезает. Но я это любил, менял иностранный язык на возможность посидеть с другой группой в анатомичке. Вообще я мечтал стать гинекологом, а стал массажистом. Хотя путем массажа можно и от гинекологических проблем избавить.

— Насколько опасно отдавать себя в руки человеку, окончившему месячные курсы?

—Опасно. Вообще после процедуры у любого специалиста человек должен осмотреть свое тело: нет ли у него где-нибудь синячков. Если есть синячки, точечки, кровоподтеки, больше туда ходить не надо. Кроме того, такой массажист может намять проблемные мышцы, и станет еще больнее. Если он еще и не понимает, по каким линиям вести движения — надо массировать от периферии к центру, а он сделает от центра к периферии, — это тоже скажется на самочувствии.

— Сейчас в газетах предлагают самый разный массаж: европейский, тайский, расслабляющий, эротический…

-За тридцать лет работы у меня было тридцать учеников, и я им передавал процентов семьдесят своих знаний. Я строил обучение на базе спортивно-лечебного массажа Саркизова- Серазини. Все эти названия — европейский, шведский — хорошо звучат. Но зарубежные коллеги всегда открывают рот на наш классический массаж. Такую подготовку может дать именно Институт физкультуры, именно на базе Саркизова-Серазини. Человек, который этим владеет, — уже профессионал. В программе Института физкультуры есть и финские, и шведские приемы — но именно как приемы. А что касается этого массажа… сексуального… как он там…

— Эротический.

-Это бизнес. Я всегда привожу пример: если кота нежно гладить от головы до хвоста, то он мурлыкает, прогибает спину, вытягивает лапы. Но попробуйте сделать движение от хвоста к голове, хоть и нежно, — так прогибаться он не будет. Любое касание хорошими теплыми руками всегда вызывает эффект мурашек. Особенно прикосновение к спине, где много эрогенных зон. И если это делает женщина мужчине, да еще молодая, да еще оголенная — конечно, это кайф. Но есть ли в этом польза?

— К слову, об эротике. Помню, моя подруга сбежала от массажиста, сказала: я к нему больше ни за что не пойду, он маньяк…

— Маньяков много, я это слышал от своих пациентов: они люди солидные, часто делают массаж, пробуют многие руки. Даже отличают моих учеников. Говорят, кстати: знаете, Борис Бакирович, школа ваша, но руки не те… Массажисты-сексуальные маньяки не любят эту профессию. Они думают, что подзаработают, что не только деньги получат, но еще и с беззащитным телом, которое лежит перед ними раздетое, могут творить что угодно. А это значит, что люди не прошли школу, не получают удовольствия от работы, от того, что человек встал и на другой день ведет к тебе своих родных.

Вот я и говорю, что массаж у нас должен быть один, что его должны делать профессионалы из Института физкультуры, читавшие Бирюкова, принадлежащие к его школе, ведь это он у нас все поставил, ему просто надо дать звание академика… Если бы у нас просто была единая подготовка массажистов! Сейчас я собираюсь именно это сделать и привлечь Анатолия Андреевича. Устроить не месячные курсы, а подготовку специалистов широкого профиля. Я люблю свою профессию, я хочу, чтобы она не лакейская была!

…Я помню, как стал набирать известность доктор Касьян. Одна за другой выходили статьи, там писали, что он принимает по шестьсот человек в день. Я не обращал внимания, потом до меня стало доходить, что он мною интересовался. Это мне сказал один пациент, который лечился у Касьяна. Он был большой величиной в Министерстве иностранных дел. Он обратился к Касьяну с проблемой смещения позвонка, тот провел ему три процедуры. А потом все соскочило и пациент пришел ко мне в Институт красоты. Про Касьяна молчал. Я сделал ему одну процедуру, и он говорит: «Я ничего не понимаю. Я был у великого доктора Касьяна. То. что вы делали, и то, что он, — небо и земля. Там со мной работали три минуты». Тут мне стало ясно, как можно за день принять шестьсот человек. Я с одним работаю тридцать -сорок пять минут. Потом Касьян позвонил моему пациенту, тот рассказал ему про меня. Касьян позвонил мне домой и пригласил к себе в Кобеляки. Встретили уважительно, с шашлыками. А когда я посмотрел его утренний прием, мне стало ясно, что я академик по сравнению с ним. Его методика — это удары по позвоночнику, битье. Там действительно укладываются в две минуты. Работают с позвоночником — холодными руками, с неподготовленным телом. Ставят по пять пациентов, по пояс раздетых, готовых — как в печь Бухенвальда. Меня это обозлило. А я приехал к нему со всем своим арсеналом, показал, как это должно делаться. Что он мог сказать? Сказал, что хлеб мой более трудный, но правильный. Он ведь и учеников готовил, центр мануальной терапии открывал. Я видел, как у его кушетки стоят по пять-семь человек, которые приехали к нему на месяц постажироваться и получить об этом справочку: «Простажировался по методу Касьяна», — я видел, как он их выписывает. Видел и то, как приезжают люди, вооруженные этой справкой с печатью, и что они начинают творить. У меня было несколько пациентов после Касьяна.

— Вам часто приходится исправлять чужие ошибки?

— Часто. И даже ошибки своих учеников. У меня было два салона мануальной терапии, и там работали два ученика. Кстати, там работали с Ельциным, то есть с его позвоночником, за двадцать восемь рублей. Тогда он был еще разжалован, лечился в поликлиниках и ездил в троллейбусах. Но у него, видимо, была грыжа диска, и, похоже, ему делали операцию. Сейчас смотрю по телевизору — он ходит, будто кол проглотил. Так вот, мои ученики, там работавшие, возомнили, что могут и с позвоночником. Набедокурили, а потом, не зная, как вылезти из положения, стали просить меня, чтоб я принял их «родственников». Один ехал на такси, шоферу предложил: приходи, мол, ко мне. Потом ему шею на сторону свернул и стал мне его сватать как родственника.

-Сейчас в газетах часто бывают объявления, где целители обещают за несколько сеансов вылечить взрослым искривление позвоночника. Насколько можно этому верить?

-Смотря что имеется в виду. Горб вылечить?

-Сколиоз, нарушение осанки…

— Нарушение осанки действительно можно поправить за несколько процедур. У нас действительно есть мануальщики, которые знают свое дело, и у каждого своя методика. У нас просто общей методики нет. Есть, правда, центр мануальной терапии, но грамотной подготовки специалистов не видно. По своей практике могу сказать: да, можно что-то сделать и за несколько, и даже за одну процедуру — в зависимости от степени запущенности и искривления. Можно справиться даже с горбом. У меня лечился олимпийский чемпион по академической гребле. Он попал в автокатастрофу, сломал ногу. И никто не обратил внимания, что, когда его машину стукнули сзади, у него сместились пятый и шестой позвонки в грудном отделе. Его положили на спину, подвесили ногу в гипсе, и так он пролежал около месяца. И когда срослась нога, у него появился горб. А парень молодой, всего двадцать два года. Уложили — ограничение подвижности — обмен веществ нарушен (потребляет калорий много, а расхода нет) — позвонки начали кальцинироваться, срастаться. Я смог все исправить — на это ушло три или четыре процедуры. Но это была свежая травма, а есть искривления с детства — сколиозы, например. Плюс отпечаток профессии. Даже у меня, как бы я за собой ни следил, уже появилось (встает в профиль и демонстрирует легкую сутулость). А я ежедневно делаю определенные движения для своего позвоночника. И все равно появляется — потому что я ежедневно стою вот как (встает в позу массажиста, склонившегося над распростертым телом. Отчасти напоминает позу, в которой месят тесто. — И. Л.). Могу сказать, как уважаемый художник Глазунов приехал — по его собственным словам, не мог кисть держать. Плечо не поднимается. Когда-то упал, травмировал, стал жалеть, оно зарастало там всяким… Я занимался с ним месяц, восстановил на девяносто пять процентов. Иногда бывает на семьдесят, восемьдесят — остальное не восстанавливается за счет старости. У пожилых кости сахарообразные, с ними надо как с хрустальной вазой. А был бы человек молодой — ему, может, и меньше сеансов бы понадобилось.

— На приеме у мануального терапевта обычный человек может самостоятельно отличить шарлатана от профессионала?

— Если человек раздевает пациента и сразу принимается за работу с холодным, непрогретым телом (не скажу никаких подробностей, не хотелось бы раскрывать детали, а то их станут имитировать кто во что горазд), если он сразу начинает делать мануальные движения с позвоночником, то надо тут же вставать и уходить. Это будет правильно.

— Правда ли, что массажист должен обладать большой физической силой?

— Нет, не должен. Но у него должны быть хорошие руки. Сила ему не нужна. Вот как еще можно определить квалификацию массажиста: он не должен делать массаж очень глубоко и больно. У него должны быть мягкие кошачьи движения, постепенно углубляющиеся. Меня бесит, когда пациенты говорят: «Я был у такого классного массажиста — он так глубоко делал!» А единственно, где должно быть глубоко — это при работе со спортивными мышцами.

Нужно начинать с верхнего слоя мышц и, разогревая их, постепенно углубляться. Ласкать надо мышцы, холить их и лелеять.

— Правда ли, что всякий может научиться массажу?

— Не всякий. Это трудная профессия. Правда, она стала хорошо оплачиваться. И беда в том, что при хорошей оплате человек не хочет расти, начинает халтурить. Всякий может учиться, но не всякий способен.

— Правда ли, что балерин в антракте после тяжелой партии ждет массажист?

— Правда. Особенно на гастролях. Все что угодно может случиться непредсказуемо. Может судорогой свести мышцу, может произойти смещение, подвывих, который надо вправить. Вот, кстати, почему я так задержался в Большом театре — я человек узкой специализации. Представители всех театров Союза стажировались у меня — просились через Министерство культуры.

-Правда, что массаж нужен всем?

-Да. Практически всем. Даже у лодыря, который валяется целыми днями, бока болят. А чтоб не болели, нужен массаж. Если женщина стирает, у нее устает и затекает спина — почему бы не сделать легкий массаж именно этой части тела? Зашлаковка мышц происходит от любой деятельности, а больше всего — от статического положения. Не случайно человеку, который сидит неподвижно, хочется встать и потянуться.

-Часто ли вам случается работать с людьми, наделенными властью?

— Очень часто. Я работаю со множеством самых разных людей. И, наверное, можно сказать, что пользуешься уважением, если оказываешь помощь, не разделяя людей на важных и не важных. Из политических деятелей у меня были многие — но не стану же я рассказывать, у кого какие проблемы. Вот, скажем, приезжала ко мне Синди Кроуфорд. и все спрашивают: «А что у нее?» — ну, была у нее проблемка, мы с ней справились. Не хочу спекулировать на авторитетах. Кто у меня был из криминального мира — не могу сказать. Кто был из КГБ — не могу сказать. Все через меня проходили — и большие, и малые.

-А Кроуфорд приезжала специально к вам?

-Да. Она узнала обо мне от Анзори Кикалейшвили, очень уважаемого человека, который покровительствует спорту. (Очень уважаемым человеком Анзори Кикалейшвили является в определенных кругах, но мы оставляем здесь речь Праздникова без изменений. — Ред.) Он посещал Павла Буре, с которым я работал, — его могу назвать среди своих пациентов, он великий спортсмен; а потом на какой-то тусовке встретился с Синди, она пожаловалась на проблему, с которой никто в Америке не может справиться, он и сказал: поезжай, в Большом театре есть такой Боря. Она поехала — и не пожалела.

-Как складываются ваши отношения с клиентами?

— Они очень быстро переходят в дружеские. Может быть, мой характер к этому располагает. А может быть, руки, прикосновение. Или умение разговаривать. Я знаю очень много такого, чего женщина не рассказала бы мужчине. И семейную обстановку, и что делается на любовном фронте, иногда что-то советую. Все-таки массажист должен быть еще и психологом. Когда приходит клиент, его не спрашиваешь в лоб, например, о профессии — а то могут понять, что ищешь выгоду. Знакомишься с ним постепенно. Начинается все с проблемы, с которой человек приходит, — а иногда бывает, спросишь в шутку: «А для кого вы худеете? У вас такое великолепное тело, кто вам поставил эту задачу — муж? Или, может, любовник?» — а она в ответ: «Да вы знаете, тут то-то и то-то»…

-Так что у вас есть целое кладбище чужих тайн?

-Да, меня даже просят иногда рассказать или написать книгу — описать психологию клиентов, принадлежащих к разным кругам. Конечно, я сейчас могу рассказать что-то о человеке. Приходит, например, фифочка, и я спервого взгляда вижу, что она с периферии, что дуреха, что интеллект почти на нуле, но она вышла замуж за бизнесмена, купается в деньгах, ходит в дорогой шубе и думает, что ведет интеллигентный образ жизни.

-Что вы делаете, если клиент вам неприятен?

-Беру да отказываю. Бывает не только неприятен, я еще умею чувствовать пальцами вампиризм. Я раньше не понимал, почему после одного человека у меня состояние хорошее, а после другого хочется сесть и посидеть. А потом стал чувствовать во время работы с некоторыми людьми покалывание в пальцах. Это значит — тебя подсасывают. Бывает, подсасывают по-доброму, раз — и прекратилось, ну растратил человек свою энергетику. А другой хочет от тебя подзарядиться, ему больше и не надо ничего. Это и в балете бывает. Я от таких стараюсь держаться подальше.

— Клиенты из числа знаменитостей относятся к вам одинаково?

-Если ты уважаешь себя и умеешь делать свое дело, то для меня хоть министр, хоть кто угодно — все равны. Я со всеми буду держать определенный уровень. Если я почувствую, что меня где-то ущемляют, то я к этому человеку — не еду! И даю ему понять: ты — … на палке по сравнению со мной. Хоть чем ты там владеешь — ну и владей себе на здоровье.

-Часто приходилось ставить людей на место?

-Приходилось. Не столько словами, сколько пренебрежением. Находишь причину и отказываешь.

— И как они реагируют?

— А я не знаю, как они реагируют.

Существующим положением дел я доволен. Я не признаю авторитетов. У всякого человека две руки, две ноги и

два глаза, мы все одинаковы. У человека болит — помоги ему. Раньше массажисты были рабами, их дарили друг

другу. Теперь если человек к тебе приезжает на дом — так это не потому, что ему есть нечего, а потому, что он хочет тебе помочь. Если он не умеет делать свое дело, то откажитесь от него.

— Может ли человек с ограниченным достатком найти хорошего массажиста?

  • Может. Когда я работал в Институте красоты, тогда массаж был доступен всем — и инженерам, и торговым работникам. В принципе и сейчас любой может прийти к специалисту с конкретной проблемой. Делать общий массаж — это не каждый может себе позволить. Но если существует проблема (например с позвоночником) — то это доступно каждому.

— Через районные поликлиники?!

—Нет. Это надо знать, где принимает хороший специалист. Он должен сделать цены такими, чтоб от клиентов не было отбоя. И не надо рекламы и журналистов. Но если ты берешь умопомрачительно много и хочешь этим показать, что ты великий, и при этом деньги с человека получаешь, а пользы ему не приносишь, — то ты, великий, на этом и кончишься. Бери понемногу и твори добро, как Бог велел. Я хоть и другой веры, а знаю, что Бог велел творить добро.

— А вы какой веры?

— Мусульманской.

— Сколько стоит массаж хорошего массажиста?

-Если такая-то проблема, то здесь по-разному, а если общий, то это пятьдесят долларов у частного массажиста и сто — если он работает в салоне. Впрочем, можно найти хорошего массажиста, который сделает общий массаж и за сорок долларов.

-А вы со всех берете одинаково или дифференцируете клиентов?

-Я беру по мере затраченного труда. Позвоночник, допустим, он у всех позвоночник, и работа с одним примерно такая же, как и с другим, но при этом один человек весит пятьдесят килограммов, а другой — сто тридцать. Это какую же мышечную массу я должен поднять и перевернуть, чтобы хотя бы добраться до его позвоночника! Почему за такой труд я должен брать с него так же, как с других? У меня уже две грыжи вырезано — из-за того что приходилось с такой тяжестью работать.

Я приезжаю домой — меня у дома ждут машины. Я живу за городом, в Гжели, где художественные промыслы. И там мне покоя нет — в выходные дни машина за машиной, приезжают обыкновенные люди, простые смертные. И там вот уже на протяжении семи лет никто не может сказать, что я взял с кого-нибудь хотя бы рубль.

Журнал «Люди как они есть», апрель 1998 года

Поделиться в facebook
Facebook
Поделиться в vk
VK
Поделиться в odnoklassniki
OK
Поделиться в telegram
Telegram
Поделиться в whatsapp
WhatsApp
Поделиться в print
Распечатать
Поделиться в email
Email